Фанские горы. День четвертый, частично тренировочный. Перевал Адамташ.
Проснулась от писка будильника и осознания того, что на сей раз он верещит по мою душу. Времени 4 утра. Рядом шевелится также пробудившийся Серёга. Темно и холодно (удивительно, неправда ли?), вылезать из спальника совершенно не хочется, из палатки — тем более.
Зимняя термуха уже не кажется лишней, хотя ещё вчера не раз забредала в голову мысль о бесполезности оной — ведь даже сплю я в летней, а по дневной жаре о ней и думать не хотелось. Надо собрать себя в кучку — там Клава уже заждалась утренних дежурных.
Вылезла на улицу. Ничего не изменилось — тут тоже темно и холодно.
А что у нас на завтрак? Овсянка, однако. Бассейн на ручейке — вчерашнее чудо инженерной мысли — существенно ускорил до безобразия нудный процесс набирания воды, и вот уже на горелке, вредничавшей вчера вечером, но относительно шустро заработавшей с утра, довольно урчит Клава с водой для каши.
Надо сказать, консистенция утренней каши зависела от множества факторов, а посему отличалась редкостным разнообразием. Если при готовке на костре известен объем котелка, да и лишнюю воду легко слить в любой момент, то в Клаве — в этой бездонной посудине — уровень воды измерялся в пальцах относительно линии примерно по середине оной (да-да, еда занимала всего лишь половину её объёма).
Пренебрежём сейчас разницей в толщине пальцев разных участников (хотя, с учётом площади центрального сечения Клавы, и эта разница может дать ощутимую погрешность), но ведь крупы-то развариваются совершенно по-разному, и рекомендация «один палец ниже линии», подобранная после впитывания печально жидкой овсянки, окажется практически бесполезной при следующей готовке. И вновь играем в угадайку — через относительно маленькое Клавино горлышко объем воды в ней понятен лишь смутно.
Помимо этой небольшой лотереи, на консистенцию утренней (как, в прочем, и вечерней) каши явным образом влияло также и настроение дежурных. Хотя я бы назвала это религиозными убеждениями.
Религия номер раз гласит: «Каша в походе должна быть жидковатой — так она лучше входит» (и выходит, ага. Замечательно выходит).
Религия номер два ей возражает и гласит, что каша в походе должна быть кашей — чтоб ложка если и не стояла, то хотя бы не тонула.
У нас в группе были приверженцы разных религий — скучно не было никому. Есть ещё те, кто вообще идут против системы и вместо каши предлагают горячее молоко со следами крупы. Зато ложка не нужна — этот завтрак вполне можно просто выпить. Куда при этом девается крупа — непонятно... В молоко что ли преобразовывается?
Я же придерживаюсь следующего мнения: «Каша в походе должна быть. И точка.». Как оказалось, горячее молоко с примесями крупы всё равно на кашу слабо тянет. Ну да ладно... Самое удивительное, что при этом разнообразии Олег каждое утро объявлял, что вот эта, именно эта каша — всем кашам каша, именно такой консистенции она и должна быть. Благодарность дежурным прилагалась. Видимо, он тоже считает, что каша в походе должна быть, и всякий раз радуется просто наличию оной. Впрочем, молоком он, кажется, тоже не впечатлился... Ну, бывает... Каши всякие нужны...
Впрочем, я опять отвлеклась на еду, каюсь. А между тем потихоньку рассвело (примерно в полпятого это произошло), и еда уже настаивается.
Кстати, в то утро это ещё не казалось удивительным, но во время готовки Клава вела себя как настоящий автоклав — на огне ее держали всего пару минут, ещё несколько минут дали настояться и каша даже приготовилась. Почему-то через пару готовок она решила, что хватит с нее подвигов и теперь она просто котёл с крышкой, желая, видимо, ещё погреться на огне, а не стоять где-нибудь в углу, укутанной, но одинокой. Миша с Сашей как-то умудрялись сделать так, чтоб крышка закрывалась действительно плотно, у остальных же она безбожно травила. Вероятно, Клава — дама ревнивая, и пара мужиков в качестве дежурных ее устраивала куда больше... Но я опять отвлеклась. Да что ж такое-то?
Подъём! Тару на базу! Жор гибнет!
Сегодня надо перевалить через Адамташ (1Б, 4000) и забрать закладку. Перевал в планах руковода значится как учебный — там есть лёд и можно потренироваться в ледовой технике. Но до льда ещё долезть надо... Троп, кстати, тут уже нет — лафа закончилась.
На одном участке почему-то оказываюсь впереди. Противная сыпуха: поднимаешься на пару шагов вперёд и съезжаешь на шаг назад. Но, вроде как, никого не засыпала. До обещанного льда доходим без приключений. Одеваемся — у кого-то кошки, по сути, ни разу не надёванны.
Перевал где-то слева.
Делать тренировочную станцию и вешать не менее тренировочную верёвку отправили меня. На страховке Саша. В качестве тренировки же косячили на пару с руководом. Оба молодцы. Зато больше таких глупостей не делали — и то сахар. А тут и склон был весьма пологий... В общем, крутить буры с рюкзаком — то ещё удовольствие. Не делайте так, ребята.
Женя последним идёт, разбирая станцию.
Дальше то камни, то совсем уж пологие ледники. Идём без верёвок.
Без палок было бы грустновато.
Та ещё бяка, если честно.
Где-то на спуске выяснилось, что о противности оного Олега предупреждали не только отчёты, но и люди.
Группа, выжившая в походе, по возвращении домой обычно собирает в кучку рекомендации о том, как и почему не стоит ходить в этот район, а так же куда не лучше не соваться, если всё-таки занесло туда.
Это напомнило случай четырёхлетней давности: июль 2010 года, играя в карты по Забайкалью (то есть, изучая карты района и придумывая маршрут на поход), мы натыкаемся на интересную надпись: «непроходимые россыпи». Примерный диалог с руководом:
— Дима, а что такое непроходимые россыпи?
— Да это курумник.
— Дима, там везде курумник, почему подписано только тут?
— Ну, крупный курумник. Да пройдём! Там люди ходят.
А на маршруте, вдоволь поупражнявшись в вагонинге и чумаданинге под дождём, сидели мы на перекуре, надеясь, что ЭТО закончилось. И глянул руковод в карту, и пришло к нему осознание: «А-а-а! Так вот почему это называлось „непроходимые россыпи!“, а Аня процитировала кусок отчёта, в котором сухо говорилось о крупных камнях и об элементах скалолазания. Вот и с Адамташем так же: спрашивали у руковода перед походом: „Ты точно хочешь его идти?“. „Так а что?“ А вон что... В общем, после спуска с Адамташа Олег сказал, что больше он этот перевал не пойдёт. Вот сразу бы так.
Дежурят Лена с Женей, которые, как мы помним, готовили только на костре (о, счастливчики). Дрова нашли на спуске — парни ледорубами утащили сухую арчу вниз. Времени уже порядочно, да и спуск этот вымотал. Пока готовился обед, я благополучно отрубилась. Пенку, и уж тем более спальник, доставать поленилась — опала прямо на камнях.
Проснулась минут через тридцать — парни собираются идти вниз за закладкой. Похолодало, поднялся неприятный ветер. Пытаюсь укрыться поларкой — за спальником лезть все так же лениво, он очень не кстати где-то глубоко. Женя, видимо заметив мои попытки спрятаться за рюкзаком и укрыть всю тушку одной маленькой поларкой, предложил свой спальник. Спаситель! Укрылась и отрубилась обратно — ещё на полчаса.
Начало накрапывать. Пока что неубедительно, но ели многие под тентом. Дождь-то ладно — даже не капает, а так, брызжет. А вот ветер отбивал всякое желание вылезать из убежища: там хотя бы не дуло. После еды минут 10 подождали, но нормальный дождь так и не пошёл. Вообще перестало капать. Хорош отсиживаться. Вылезли из-под тента и начали дербанить закладку. Сколько ж всего...! Такое ощущение, что меня где-то сильно обманули и пару дней назад в закладку я отдавала куда меньше пакетов.
На лицах остальных так же написан восторг по поводу успешного воссоединения с уже было совсем забытыми килограммами веса. В процессе укладки рюкзака ощущение, что меня где-то обманули, только усилилось. Опять начался дождь — сборы надо бы ускорить. Сныкались под тент. Кажется, там опять поспала — сколько ж сна в меня влазит то. Олег пошёл искать место для ночёвки, ибо по дождю ему идти не хотелось, а остаток светлого времени стремительно таял. Вернулся — рассказал, что нашёл стоянку: „Ну, это, конечно, не windows, но места под палатки есть“. Собрались, дошли до какой-то полянки, не поняли, то ли это место, уселись ждать Олега.
Оказалось, что не то — там до воды ближе. Показывать место Олег пошёл с рюкзаком... Уже тогда было очевидно, что там мы и будем ночевать — желания покатать спиногрызика, а потом вернуться назад и заночевать там, где осталась ждать вердикта большая часть группы на его лице не наблюдалось. Так и есть — встаём на выбранной Олегом полянке. Стоянки под палатки на разном уровне, кухня в низине между ними, вода в некотором отдалении под скалой. Жить можно. Для установки большой палатки пришлось немного увеличить имеющуюся площадку путём подкладывания камней. Привет строительным работам, мы ещё не раз увидимся с ними.
От воды в ручейке ломит руки, а Алина помыла там голову. Брр! Солнце уже спряталось, холодно, так нет же... У меня при таком раскладе полночи голова мокрой была бы — приятного мало. Подожду-ка я лучше озер, что ли...
На ужин у нас гречка и компот из ревня, собранного днём на склоне. Состав компота — ревень, сахар и секретный ингредиент. Компотик удался — все нахваливали. В чем же секрет? Котлы висели рядом друг с другом... Ну вы поняли, да? Тяжёлый день, дрогнувшая рука... И не раз дрогнувшая, судя по всему. В общем, вместе с ревнем из котла выгребли пару горстей гречки. Макароны, сваренные на чае, я пробовала, гречнево-ревневый компот теперь тоже. Сколько ещё открытий впереди?
Зимняя область 2010, день беготни по -35, очень хочется есть, и тут обнаружилось, что какая-то зараза кинула чай в воду, натопленную и согретую под макароны. Ждать ещё фиг пойми сколько времени? Да ну его... Так и сварили. Очень даже ничего. Особенно если фонарик выключить.
Спать! Наконец-то в спальнике, а не на камнях или на рюкзаке. Ночуем на высоте 2925м, за день пройдено около 9 км — метров 800 набора и километр сброса высоты.